Поколение людей, переживших войну – объединяемся !
Родилась в г. Вырица Ленинградской обл. 11.01. 1940 г. Родители и семьи родителей: мать — Гинда Мовшевна Сондак, из большой еврейской семьи, жили в Вырице. Дед был лесозаготовителем, поздно женился на бабушке Тайбе. Дед Мовше (умер в блокаде) и бабушка (умерла в 1951г. в возрасте 73 лет) говорили на идише (дед вообще плохо знал русский), возможно, происходили из польских евреев.Все братья дедушки были также вели лесной бизнес, многие уехали в Америку и “разлетелись по миру”. Гинда была очень образованной, начитанной женщиной, особенно хорошо знала Пушкина. В домевсегда была большая библиотека. Отец — Азак Мкртычевич Амирян, армянин, родом из Турции, почти вся семья погибла во время геноцида армян, сын известного адвоката, но всю жизнь выдавал себя за сына простого рабочего.
Был беспризорником, затем сделал карьеру в МВД/МГБ, имел большие связи и возможности. Был «сложным человеком”, плохо обращался с женой, работал ночами и мы не понимали тогда, чем именно он занимается в МВД. София предполагает, что на характер отца повлияло его тяжелое детство. О начале войны: 22 июня 1941 года семья находилась недалеко от границы с Финляндией, где отец руководил строительством военного аэродрома. Когда в 4 утра начали бомбить, отец посадил семью на подводу и отправил в Ленинград, наказав немедленно ехать к его родственникам в Ереван. Но выехать из города было уже невозможно (София предполагает также, что мать не хотела расставаться со своей многочисленной и дружной родней). результате вся семья мамы — бабушка, дедушка, старшая сестра мамы Лия (Лена) с дочкой, средняя сестра с сыном, брат Миша —остались в блокаде.
Дед Мовше умер в начале 1942 г., после смерти у него в кармане куртки нашли завернутый в тряпочку кусочек хлеба. Дядя Миша (брат мамы) тоже умер, и их тела пришлось выбросить из окна на улицу, так как ни у кого не было сил их вынести. Оба похоронены на Пискаревском кладбище в безымянной могиле. Все остальные опухли от голода, никто уже не мог ходить. Выжили благодаря тете Лие, она была врачом в госпитале, получала паек 125 г, иногда приносила очистки от картошки и морковки. Отец все это время искал семью, но из Ленинграда отвечали, что все погибли. Тогда его секретарша Мария Кулешова самостоятельно начала искать и нашла их. Отец, используя свои связи, получил два мешка хлеба, сахар, папиросы и как-то пробрался в Ленинград через Ладожское озеро. Когда он привез еду, тетя Лия сразу сказала, что нельзя много есть сразу, только по чуть-чуть.
После блокады мать Софии осталась инвалидом, а сама София начала ходить и говорить только в 5 лет. Об эвакуации: отец смог вывезти не только жену с детьми, но и всех родственников по “Дороге жизни” весной 1942 года (Софии было полтора года). Брат рассказывал, как перед их машиной (грузовик, крытый брезентом) ушла под лед другая машина. Дальше ехали в теплушке, было очень тесно, маленькая София лежала рядом с матерью, та ее придавила, и у Софии была клиническая смерть; ее уже понесли выкидывать из теплушки через открытую дверь, но тетя-врач сделала ей искусственное дыхание и спасла. После этого Лия просила мать Софии: у тебя трое детей, отдай мне ее,но мать отказалась. Приехали в какой-то дом (возможно, под Сталинградом), где семья чуть не угорела (рано закрыли заслонку). Спас посыльный отца, который обнаружил всех без сознания и вынес на улицу. Затем переехали в Казахстан, в село Красная Поляна Карагандинской (?) обл Послевоенная жизнь в Литве: в конце 1944 г. отца перевели в Литву, для офицеров НКГБ/МГБ там было опасно, “военных отстреливали”, брат вспоминал, что они жили на первом этаже, и в комнате на столе всегда стоял пулемет. Софию записали в детский сад— не для того, чтобы она ходила, а чтобы получать на нее карточки. Позже отец, по словам Софии, стал зам.министра, и они жили в самом центре Вильнюса, в трехкомнатной квартире.
София сначала училась в литовской школе и ее вместе со всем классом водили в костел, вспоминает, как в 1945 году по улице вели пленных немцев. Учились на литовском языке, “но когда советская власть укрепилась”, это прекратилось. Жизнь в Сибири: В 1950 году отца перевели (“сослали”) в Сибирь, на станцию Тайга начальником лагуправления, там был добротный дом с несколькими комнатами, сараями и огородом. София помнит, как какой-то заключенный пришел к ним домой что-то починить, когда мать спросила, чем его отблагодарить, он попросил пачку чая. Мать дала, отец сильно отругал ее за это. Затем отца перевели в Берикуль Кемеровской обл., там произошел лагерный бунт, несколько человек было убито, единственным человеком, с которым согласились говорить заключенные, был отец Софии. Последующие годы: сестра Софии вышла замуж за Хаима Каплана (Капланайтиса), выжившего в гетто (его с братом спасла какая-то русская женщина), “из крепкой еврейской семьи”. Его дядей был известный вильнюсский адвокат Хацкий (?), прошедший всю войну. Сестра с мужем стали собираться в Израиль, но сестра умерла в 1984 году, так и не уехав, ей не было и 50 лет.
Дети сестры тоже хотели в Израиль, мать Софии называла их за это предателями