Наслышаны, что осенний пожар в Хайфе принес много бед ее жителям, в их числе оказались пожилые люди из дома по улице Орен 33. После возвращения жителей в свои квартиры, которые были отремонтированы ирией города, члены комитета инвалидов войны Хайфы решили навестить их вдов. Возглавил группу руководитель Хайфской организации Григорий Гарелик, а вместе с ним пришли глава женского Совета Любовь Соломяник и я.
Так сложилась судьба, что в послевоенные годы большинству женщин пришлось выбирать в мужья тех, кто вернулся с полей сражений с немецкими оккупантами. А куда денешься, ведь основная часть мужчин, от 16 лет и до 40, воевала против врага.

Эмма Островская жила с родителями в городе Мозыре (тогда еще областной центр, позже присоединен к Гомельской области). К началу Великой Отечественной войны ей было тринадцать лет. Отца Леонида сразу же призвали в армию. Задумались об эвакуации из города, к которому приближались немецкие войска.
Мама и Эмма побежали на вокзал, а тут бомбежка. Вернулись обратно, и так несколько раз. Сумели забраться в вагон и доехали до Харьковской области. Их направили в одно из сел Покровского района недалеко от станций Краснознаменная и Лозовая.
- Утром 1 сентября нам пришлось покинуть и это место, и здесь грозила опасность нашей жизни, - рассказывает Эмма, житель Хайфы. – Эти гады не оставляли нас в покое. Помню, как прятались под вагонами, однажды под пешеходным мостом. Над нашими головами кружили гитлеровские самолеты, бросали бомбы, обстреливали. Что мы могли делать? Вжимали головы в плечи и надеялись, что участь погибнуть нас минует. Я впервые увидела убитого человека. Когда немцы улетели, из всех вагонов выносили убитых, раненых, которым была необходима медицинская помощь. Иногда мы убегали дальше, прятались в кустах, потом догоняли отправляющийся поезд.
У одногодок Эммы Островской и Берты Геллер судьбы схожи. Ее, жительницу поселка Припять, отправили тоже в Харьков, затем в Молотов (Пермь). А в дороге все бывало: бомбежки, голод, мерзли от холода. Едва успевали заскочить на вокзал, получить буханку хлеба, налить бидончик воды. Мать работала на заводе «Красный Казахстан».

- Мы, школьники, вносили свою посильную помощь стране, выполняли различные поручения. Кроме этого бывали в госпитале, помогали медсестрам, выступали перед ранеными. Паек, что нам давали, таял очень быстро, хотя мы всячески его растягивали. Первый год в эвакуации был самый трудный. Во-первых, нужно было привыкать к новой обстановке. Во-вторых, была чрезвычайно холодная зима. В этому добавилась гибель на фронте моего брата Фимы.
В 1944 году вернулись домой. Я училась, вышла замуж за Павла Геллера, который в годы войны сражался на Московском направлении. Девятнадцатилетнем ушел воевать. Под Москвой был тяжело ранен. Следы от ранения остались на предплечье – правой стороне, проблемы были со слухом, зрением. Павел был награжден орденом Отечественной войны, медалями «За отвагу», «За оборону Москвы».
После войны мы жили в Припяти, а в 1986 году произошла авария на нашей Чернобыльской атомной станции. А мы ничего не знали, видели, что начальство собирает вещи и уезжает. Прошло две недели. Хорошо, что позвонила подруга-врач, рассказала все. Только тогда мы смогли эвакуироваться из Припяти. Щитовидку до сих пор ощущаю.
Берта приехала с семьей в Израиль в 1990 году. Десять лет назад умер ее муж Павел. Живет в микбацей-диюр. Высказала большую благодарность за то, что не забывают воинов-ветеранов войны и их жен.
Григорий Гарелик, как руководитель ликвидаторов чернобыльской аварии по Северному округу Израиля, вручил Берте Геллер памятную медаль в связи с 30-летием Чернобыльской аварии. Побывали мы и у вдов инвалидов войны Марии Свидлер, Зинаиды Птициной.
Свидлер Мария (Маргевич) вспоминает:
Когда началась Великая Отечественная война, отца призвали на фронт, я с мамой эвакуировалась. Работала в госпитале, ухаживала за ранеными, делала уколы, подносила лекарства, старалась успокоить их, часто с ними говорила, они мне выливали свою душу.
Познакомилась с Мишей Свидлер, у него было тяжелое ранение в ногу, хотели ампутировать. А ему всего-то девятнадцать лет. Но потом все же сумели вылечить. Он всю жизнь проходил с палочкой, с ней приехал и в Израиль. В городе Донецк работал в комбинате Донецкшахтострой секретарем управления делами. Он закончил финансово технический институт.
Многие мои родственники погибли в войну, в концлагере: две тети. Троих двоюродных сестер и брата бросили в шахту. Мы приехали в Израиль. В 2003 мой муж умер.
Птицина Зинаида долгие годы оказывала помощь в организации мероприятий Комитета инвалидов войны, оповещала людей, готовила к столам продукты.
Она всю жизнь прожила в Донецке. После войны встретилась с Николаем Гиршиным. На фронте он был ранен в бедро и ногу. Работал в Донецке начальником отдела снабжения в Донбассдомнострое. Зина преподавала в техникуме экономику промышленности. В начале девяностых годов семья приехала в Израиль. Около трех лет назад муж умер.
Женщины – вдовы ветеранов войны были очень рады нам, благодарили. А члены Хайфского комитета продолжают свое дело. На очереди другие ветераны-инвалиды, многие из которых не в состоянии придти на проводимые мероприятия, больные, а также женщины, которые похоронили своих доблестных мужей.